Что видел, бродяга? Лишь тесного сердца страницы,
Лишь бурлящие листья иссякшего календаря... -
А теперь посиди - как в приемном покое больницы
В гулком корпусе все повидавшего монастыря.

И, когда нас сомнет в предпоследний абзац эпилога,
Что, лиловая дымка навеки бездомной души,
Долетишь ли сюда - посидеть перед главной дорогой -
И подумать, что некуда вообщем-то было спешить?

Ведь все наше прошло, облетело, осыпалось косо,
Все пьянящее - спето, все горькое - сказано зря,
Если все, что сотрется, стереть - что проявится? - Корпус
Сквозь ненужное время плывущего монастыря.

Над стихшею пропастью нас отпустивших страниц,
По скользкому краю навек опустевших миров,
Приди - и склонись над безсилием старых границ,
Ну, что-ж ты? Гонись за крикливыми стаями птиц -
Быть может, тебе и достанется чье-то перо...

Забудь свою спесь, отсчитай 29 монет -
Куда тебе больше на все мировые дела?
Лишь лунной дорожкой протянется меркнущий свет,
Лишь брошенной кошкой посмотрит спешащему вслед
Последняя точка бурлившего в буквах тепла..

Сны промелькнули,
упало тяжелое семя
В пашню покоя
за замершим плугом свинца -
То, что не сделали пули,
доделает время,
Серой рукою
стирая стальные сердца.

Только в кипящей утробе
непройденных судеб
Медленно тонет
последняя грань суеты -
К строчкам надгробий
придут обмелевшие люди,
В узких ладонях
неся неживые цветы...

Но - я уверен -
еще не досказано что-то,
Вскроются скобки,
просыплется каперс минут -
Взвешен, отобран, отмерян -
и новые роты
Вскинув винтовки,
за кромку заката пойдут.

Пусть сохранит полустершийся слог

Небо, которое стало больней -

Вот и разорвана ниточка слов -

Вот и рассыпались камушки дней!

Пусть на прохладной ладони стекла

Светися штрих онемевшей строки -

Надо идти, но за нами - скала,

Справо и слева - шипящая мгла,

А впереди - бесконечность реки.

Все гремит, все проходит,
как пес по опавшей аллее -
Только гордость и смелость
глядят наступающим вслед -

Мы все время в походе,
мы всех на земле одолеем -
Только что ж ты приелась,
щемящая сладость побед?

Что, усатые мальчики,
все ль в вашем мире в порядке?
Для чего ж так бессонно
выкладывать душ домино? -

На зарядные ящики
бросив трофейные скатки,
Позабудьтесь бездонным,
все раны стирающим сном!

Только памяти крышка
скрипит и томительней давит -
Для чего ж по дороге
натерли до блеска сердца? -

Словно Вертер из книжки,
подобранной на переправе,
Про которого многим
уже не прочесть до конца.

Дым развязки почуял
огромного вечера автор -
Что-то шепчет - и правит -
И муху гоняет с руки -

Где ты нынче ночуешь,
простая и горькая правда?
Где ты завтра расставишь
свои голубые полки?

Так поднимем стаканов
рычащие, пыльные морды,
Помолчим о потерях,
пришпорим усталых коней! -

Все слышней барабаны
последнего, страшного смотра -
А на нем-то проверят
отнюдь не исправность ремней!

Как по заброшенному саду,
По разворошенной Руси -
Что большее просить в награду?
Но день иссяк - туши лампаду,
Немое сердце уноси.

Как все исхоженное просто -
Сруб студенца - и небо в нем -
И, как другого мира остов -
Пустые, пыльные погосты,
Сожженные июньским днем.

И - чуть повыше сердца, в спину -
Как наконечником копья -
Иного воздуха пучина,
Иная бездна бытия...

Всякое, знаешь, на свете случается...
Вот и стальная дорога кончается
Хохотом струнки, сводящей с ума.

Сердце, вперед - ничего не прощается -
Только сквозь щели ночей возвращается
Раненой родины рваная тьма.

Что ты наделала, времени трещина? -
Помнишь, нам многое было обещано? -
Но ничего до конца не сбылось.

Прожито, пройдено, перепомечено -
Замер усталый комок человечины -
Небо - и рельсы, летящие врозь.

Оставим бумажные латы
По отмелям выпитых рек -
Парящий над вечностью снег
Садится на - пыльный, двадцатый -
На землю нас сбросивший век.

Мы стали суровей - и тише,
Чем тонкая струйка песка -
Летите, чужие века,
Как стайка чумазых детишек!
Все ложь - остается строка,

Вернее - прозрачное пламя,
Смывающее сердца -
Боль жившего в нас мертвеца,
Которой не кончиться с нами,
Но быть на земле - до конца.

Все вспомнилось, ответилось,
ну что ж - теперь - молчок,
На свете роли розданы,
и книги стали снами -
Царапинку, отметинку,
какой-нибудь значок
Оставь на липком воздухе,
теснящемся за нами!

Как капля краски, смазана
нелепая молва,
Мир пышет быстротечностью
огромного вокзала -
И все на свете сказано -
и заперты слова,
Страничка безконечности,
о чем ты замолчала?

Я знаю - нам отмерено
еще совсем чуть-чуть,
Еще осколок времени -
и кажется не встану...
По душам - где растеряна,
где просто стерлась - суть,
Что скажешь, точка темени
на донышке стакана?

Пусть свищет стертого сердца кнут -
Мы снова легки, как встарь,
Пусть пальцы памяти пролистнут
Зеленоватый фонарь,

Пусть мир не вспомнит твое тепло,
Пусть жизнь запросила счет -
Нас вместе временем занесло -
О чем же мечтать еще?

Нас вместе скомкало впопыхах,
Застало в одном раю
Окно, проросшая, как строка,
Сыгравшая в нас - вничью.

Иди - под толщу нелепых дел,
По линии на руке
Отмерь - чтоб каждому - по беде,
И с каждого - по строке,

Оставь мне стершихся клавиш дрожь -
И тени твоей перо -
Играй - я ставлю монету грош
Над временем - на ребро!

Когда тебя простят
Избитые дороги,
Когда заблещут вновь
Протертые миры,

Подумай, не шутя,
О кротком эпилоге -
О том, что помнит кровь
В последний миг игры.

Пусть посиневший лес
Досветит вполнакала
Над выбитым окном
Исхоженной души -

Спускайся, дня отвес,
Останься, сердца жало,
Судьба, иди на дно,
Но только - не спеши!

Нам неизвестен срок,
Но отмахнись усмешкой,
Поставив день и час
На краешке листа -

Звенит, как медь, висок,
Вперед уходит пешка -
И - в точности на нас -
Кончается черта...

На дно - теперь на дно,
Сквозь отсветы, свкозь крохи,
Сквозь оталевших крыш
Закатный перезвон -

О том, что все равно
В последний час эпохи,
О том, что слышал лишь
Утихший камертон.

Что сохранит, сгорая,
Шорох напрасных лет?
Листик чужого рая
Мечется по земле,

Дальше - наверно не был -
Сесть бы - передохнуть -
В книгу чужого неба
Немо восходит путь,

Дальше - не переводят,
Дальше - больней, чем в бой.
Слушай, когда уходят -
Все ли берут с собой?

Все, что проносит мимо
Стершихся дней песок,
Вряд ль переводимо -
Даже наискосок.

Только - как к непогоде -
Снова - сквозь нас - игла...
Все ли потом проходит
Там, где прошла пила?

Смыты комочки грима -
Вот, добрались - смогли -
Кто-то - клубочком дыма,
Кто-то горсткой земли -

Только - по стали улиц -
Ветер уносит свет -
Вот, мы и разминулись
В сумерках мелких бед...

... а помнишь о тепле?
А веришь в мир без нас?
Останься на земле -
Еще - в последний раз -

Пусть стыком трех эпох
Зияет пыльный двор -
Еще чуть слышный вздох -
Еще недвижный взор -

И - там, где нет земли -
Застынут навсегда,
Как в бухте корабли,
Пустые города,

Но здесь - как песий глаз -
Еще взирает дом,
Давай последний раз,
Как первый, позовем,

И пусть плывет окно
Над нами - до конца,
Я ухожу - на дно
Полночного свинца -

Беззвучию на грудь -
Сквозь версты и года,
Сквозь хрупкое, как грусть,
Земное "навсегда"

Все пути пройди - и выбрось список,
Отпусти последний луч весны
В розово-златую плоть сосны,
В кедра сень - и в горечь кипариса -
Ведь еще - тревожно-ярки сны -

И еще не стерлись судеб риски,
Но - темнее времени стекло...
Подтолкни усталое весло
В даль - еврейских, эллинских и римских -
Самых звездных, самых позних - слов...

Пока трепещут тополей седины,
Пока щебечут в сумочках Европы
Давно иссохших песен закорючки,
Пока сквозь вены проступает ветер -

Не бойся - мы сожгли твои Афины,
Уговорили замуж Пенелопу,
Калипсо помахала пухлой ручкой -
И ты опять один на целом свете!

Со дна зари, дымящейся за нами,
Черпнем щербатой братиной прощанья
Ненужных слов серебряную влагу! -
Земля все незаметнее пустеет,

Но подними судеб стальное знамя -
И - прямо сквозь межзвездное молчанье -
Пусть слышат только небо и бумага.
До встречи! Может быть, не в этом теле...