Прощай, читатель - в мире слишком мало
Не то что истин - даже просто фраз,
Достойных точки. Вот, где смерти жало!
В молчаньи тусклых букв и тусклых глаз

По вытертому кругу носят годы
Одну и ту же горькую свободу...

Но вот в усталом сердце пробил час,
Свинцовый свет зажегся вполнакала -
И снова шум в ушах, зовущий нас
Нелепый, скользкий путь пройти сначала:

"Сегодня слуги Лорда Адмирала
Вам Гамлета представят..." В первый раз.

Я постараюсь жить,
хотя - поверь - непросто
Нащупать в темноте
давно померкший слог,
Поймать сомнений нить,
расчистить сердца остов,
По грудам душ и тел
сойти в разсветный смог.

Сквозит из свежих дыр
несросшейся вселенной,
В дыму идут на дно
несбывшиеся сны -
Послевоенный мир
не станет довоенным,
Вернее - станет, но...
Ценой второй войны.

Не оставлено слов,
почернели под лаком картины,
Отыскрился в крови
гордой осени горький топаз,

Только жизни нелепый покров -
толщиной в паутину -
От последнего взора любви
отделяющий нас...

Как поверить, что пробил час,
Улыбнувшись, оставить милым
Все, что в мире промчалось мимо,
Лишь крылом осеняя нас?

Можешь звать - но железным смехом
Из беззвучья ответит эхо,

Где ты, гул земных голосов?
Лишь судьба собирает вещи,
Лишь до блеска стерлись о вечность
Стрелки наших часов.

Холод рук - как опавший сад,
Все, я понял - не ждать назад,

Не пытаться нащупать свет
В сладком пепле сбежавших лет.

Но еще - по осколкам - слово
Собирать на краю земного,
Нам еще не прописан ад,

Только души о стекла стерты,
Только мы не моложе мертвых.

Вечность пролита - что потом:
Крест над Мульвиевым мостом?
Полумесяц над Керкапортой?

Упершись слабыми глазами
В тот росчерк по разсветной мгле,
В тот сгусток снов под образами -
Прости - я так наивно занял
Чужое место на земле.

Потом конечно будут споры,
Слепые ночи по пути,
Осипших душ пустые норы,
Но - если есть еще опора -
Держись, а если нет - лети!

Нет, доселе не жил - лишь в проулках предчувствия шарил,
Оступался о свет, жадно пробовал небо на вкус,
Но теперь доскажи, что, за душу забившись, мешает -
Ржавым отблеском лет, жалким звоном разжавшихся уз?

Брызги снов, части речи - все в пламени эха сгорает,
Седина молчалива - кто в силах прорваться назад?
Ты ведь был, человече, в лазурном преддверии рая,
Где стальные оливы у самого сердца стоят!

Время хлынет из жил, как зима из надтреснутой рамы,
Ускользнувшее прочь острой ясностью брызнет из глаз -
Неизбежность, скажи - это ль сладкие слезы Адама
В ту последнюю ночь, навсегда породнившую нас?

Промозглый день, полупустой вагон,
Томительная книжка Грэма Грина -
Пусть это сон, нелепый липкий сон,
Но почему же мир проходит мимо?

Во мгле чужой - да и своей - страны,
Ни точки, ни ступеньки, ни просвета,
Другая жизнь прорвет другие сны,
Но почему так горько-дорог этот?

Растает век, о сталь сотрется сталь,
С расплывшейся гримасой иностранца
Сквозь наш январь проявится февраль,
Но почему так больно просыпаться?