Дробно, как стук в прохладные двери рая,
Узкой усмешкой жизни, замкнувшей круг,
Что-то черкнув размашистым шрифтом Брайля,
Дождик махнул крылом - и ушел на юг.

Значит, опять сквозь прошлое - в одиночку,
Вглубь - к городкам во мгле и векам в пыли,
Вдаль, где дороги мира сойдутся в точку -
В теплую горстку желтой, чужой земли.

Что ты узнал, в их сумерках умирая,
В их изумрудном дне становясь травой?
Дождик прошел - каракули шрифтом Брайля
Меньше минуты блещут нам мостовой.

Под сердцем - пропасть, в спине - дыра,
Но все уж сказано, нам - пора.

По шрамам улиц струится мрак -
Все еще можно сделать не так:

Сорваться в вечность, сойти с ума,
Поставить точку посредь письма,

И, улыбнувшись времени вслед,
В каморке сердца выключить свет.

Забудь, что чудился вкус вины,
Выучи буквы чужой страны -

Ее ухмылки, ее права -
Не спутай с правдой ее слова,

И что тут сделаешь, коль в крови -
Другая быль, другой алфавит?

Город нем, как дорожный знак -
Все еще можно прочесть не так.

Привычный гул в ушах, мир, сброшенный вдвоем,
Как дряблая струна, под сердцем ноет что-то,
Но - нечего жалеть - присядем, разопьем
Звенящие пол-жизни до полета.

Ведь знаю - не свернем, ведь верю - долетим
И выйдем в хмарь на третьей станции до ада...
И снова - стон винтов, и снова - ночь в пути -
Спокойной и безсмысленный громадой.

Со стрелок льется век, от шума меркнет слог,
Чернеют волны, вспышки улиц отражая...
Но поздно - в языке нет нужных сердцу слов,
И все земля - куда не глянь - чужая.