Памятник Дон Гуану

Ты мог бы выпить Стикс и Бетис отравить,
Ты мог бы породить невиданное племя,
Но как теперь - остановить
Из вен судьбы прорвавшееся время?

Умолкнем - сколько можно продолжать,
Разсветным холодком среди платанов виться,
Досужих иностранцев провожать
Усмешкой вечного севильца?

Пусть век, где все известно без меня,
В тени твоих ботфорт бредет с полночной пьянки,
Но ты б на эту медь не променял
Последней в Андалузии крестьянки!

И - тот же мост, но нет - тугую плоть рапир

Уже не отразит Гвадалкивир...

Как ты дерзкие сны обнимешь?
Как нащупаешь мир во мгле?
Горько - губы стали другими,
Все, что носит земное имя,
Все равно вернется к земле.

Но, лишаясь неба и крова,
Забывая боль и язык,
Оттолкнись от края земного,
Чтоб истерлось каждое слово
Нас из дома позвавших книг,

Чтоб - когда сверкающей пылью
Мир укроет и смех, и стон -
Отразились в реке времен
Апельсины с улиц Севильи,
Магдалены воскресный звон...

Вой, гул давно умолкших голосов,
Длись, странный ужин с Понтием Пилатом,
Тлей мир, которому я был - и не был - братом!
Мы встретимся опять - под серым циферблатом
Навек остановившихся часов.

Пусть из пучины лет всплывут, как крылья,
Как мертвых песен желтые листы,
Твои на стогнах лет распятые мечты,
Твои косые улочки, Севилья!

Обломком вечности над гулом пустоты.

Ничего заре не сказал -
Может, просто не в те глаза,

Ускользнув меж фонарных стрел,
Слишком пристально посмотрел.

Или - правда, что вышел срок,
Слово выпало между строк,

И  - у самых вен пустоты -
Рубят мерзлый воздух винты.

Скоро мир заметет наш след
На замерзших гранях планет,

Скоро выльется, как вода,
Сердце - в темень - и что тогда?

Кто закроет свистящий кран
Проносящихся мимо стран?

Кто уймет межзвезную боль,
Что ты снова понес с собой

В леденяще-серый рассвет
Никуда не ведущих лет?

Остывает на плитах тень,
Раскрывается сгусток стен,

Серый ангел сигналит взлет,
Первый снег залетает в рот,

Обожженный, молчит язык
Ничего не понявших книг.