Над чем ты смеялся и плакал?
Пред чем досчитал до нуля?
В тумане чернеет Итака,
Как море, мелеет земля,

Так - будем - до кроткого вздоха,
До самой слепящей беды!
Пустеет, как пристань, эпоха,
Сквозь дождик сереют следы,

Хоккей обсуждают вороны,
Да странно немеет рука
(Как та, что протянет Харону
Два тусклых земных пятака.)

Жизнь повернула звезды в руке
Сухо, как ключ в замке,

Много ты видел, долго ты шел -
Что же город так гол?

Сквозь неизбежность календаря
Стыло сквозит заря;

Поезд, как рыба, плывет вдоль окна -
В лестничный марш - без дна;

Дремлет последний серый билет
В мир, которого нет.

За каждого дня оборвавшийся блик -
Сквозь новое время - и новый язык -

Цепляется память, пытаясь найти
Тропинку, которой не в силах пройти,

Усталое сердце оставило дверь
Едва приоткрытой... И что же теперь

Из сумерек выжать, из совести гнать,
О чем, озираясь в ночи, вспоминать?

Одна немота за стеной облаков,
Одна остановка - на двадцать веков -

Но стылым стеклом зажелтеет рассвет,
Озябшие пальцы проверят билет,

Да по кровоточащей корке души
Тупой карандаш вышины прошуршит...

Что ты вспомнишь, когда эти веки вернут
Потонувшие в них миллионы минут,

Когда вечность мучительно стиснет виски -
И лишь дверь сохранит отпечаток руки?

Что ты пил, задыхаясь, но допил до дна -
Что - потомок Адама - давал имена

Сновиденьям, всплывавшим со дна сентября -
И по желтым страницам бродившим зверям?

Время меркнет, как край немоты теребя
Складки мира, пришедшего после тебя,

И как будто стирает столетий нули

Обреченная легкость касанья земли...