День все жестче цепляется за день,
Спины стен все серей под дождем...
Вот и край - что, скиталец, присядем?
Помолчим, посопим, подождем -

Да и выпьем! - За стертые годы,
За нежданно нахлынувший час,
За нелепую полу-свободу
С немотой обвенчавшую нас!

И - раз выпало так - в одиночку,
На углу распрощавшись с мечтой...
Что безсмысленно биться над точкой -
Здесь достаточно запятой,

Не ты ль так влюбленно искал перемен? -
Так что же - сдержи это пламя!
Ведь все, что ты знал, превращается в тлен -
В постылую, липкую память.

И, сдавленный страшным стремленьем вперед -
Ты здесь - как пред белой стеною,
И ветер вернется, и ветер уйдет,
А сердце - все брошенней ноет.

Последняя точка сотрется во мгле,
Звон стихнет - безсильно, бездомно...
И просто о том, что ты был на земле,
Лишь гулкая лестница помнит.

О всем, что не ты отложил на потом,
О всем, за что - нет - не в ответе,
Трамвай прогрохочет Грюнвальдским мостом -
И снова - лишь ветки да ветер.

И стоило ль пересекать океан,
Чтоб заново - в серость и холод -
Ворваться? Но полно - не волен, не пьян,
И кажется - больше не молод.

О том, что нахлынет - зови-не зови,
Влетит, опрокинув тревоги -
Не будем: пусть каждый бежал от любви,
Но кто убежит от дороги?

Так значит - пора, нас позвали на пир,
На кости, на песни, на муки!
Есть миг, чтоб отдать этот тающий мир
В другие озябшие руки.