Н.К.

По золоту утренней пыли -

следы гиппогрифа,

Забудь навсегда обмелевшие бухты

знакомого тела,

Как чудные книги прочли - и забыли,

но, к счастью, мы - скифы -

Народ, ненавидящий буквы,

но любящий стрелы.

Сотритесь, случайного юные лики,

стучите, вагоны,

В гул будущих жизней взяв небо и ветер

всех прошлых -

Попросят - и вновь будем юны и дики -

ведь пепел Гелона

Все 20 столетий

дымился на наших подошвах!

Пусть преданной псиной

усталые руки и лица оближет

Нездешнее солнце - 

мы только поморщимся сонно -

Что ваши Афины,

что прочие Лондоны, Римы, Парижи -

Тому, кто однажды вернется

на пыльные стогны Гелона!

36 - ч. II

Истерся посох -

А где вы, цели?

Слегка раскосый,

Но все-же - эллин,

Какой уж вышел -

Суровый, тощий -

Не ставший выше,

Не ставший проще,

Но - кроме шуток -

И жалких вздохов -

Молчи, минута -

Скажи, эпоха -

Слегка манерно -

Вернее - сонно:

Прости, фанерный,

Ты стал картонным -

Чуть-чуть свободней -

Чуть-чуть домашней -

Но  - знай - сегодня

Ты стал вчерашним!

А я-то - знаю... -

Но дай - отхлынет

Стальное пламя

Степной полыни,

Коптим - но светим -

Лишь дай - отпустит

Прекрасный ветер

Некнижной грусти,

Растаяв в венах

Прозрачной рощи,

Оставшись пеной -

Ведь пеной - проще,

Ведь - как ни целим -

Бабахнет мимо...

Бреди же, эллин,

Сквозь грохот Рима!

36 - ч. I

Останься, ветер -

Родной, усталый -

А то на свете

Так душно стало!

Как современность

Вошла без стука -

Сквозь наши стены,

Сквозь наши буквы? -

Уже не важно -

Почти не властен -

Тони, бумажный

Кораблик счастья!

Земля скитаний,

Вращайся, тая! -

Дыми, Титаник -

Крути винтами! -

Гни судеб сабли,

Рви дней шинели -

Тони, кораблик -

Тебе больнее! -

Попавшись в сети

Немноготочий -

Тони, но в сердце

Оставь кусочек

Чужого чуда,

Иссохшей страсти -

Сверкни оттуда

Разбойным счастьем! -

Увы, мы - люди -

Но в толще пара

Пусть с нами будет

Твой черный парус -

Ведь, как иначе?

А вот - занятно -

Как много значит

Листок тетрадный...

Ну, вот и все - и ты привык,

Под пеплом слов остыл язык -

Дымок полузабытых книг,

Коробки дней,

Безстыдной памяти пчела -

Да века ржавая пила -

Вот наша музыка, старик -

Поплачь над ней!

Мой странный друг, ты тоже жил -

По тающей земле ходил -

И между строк родных могил

Тайком читал

О том, что, закружив, пройдет,

Как легкая цепочка нот -

Теперь пора - и мир не мил,

И ты устал.

Прости, мой неизвестный брат -

Пусть что угодно говорят,

Но мы зажгли один закат -

Куда ж родней?

Как брошенный в беззвучье лот,

Твое последнее "вперед" -

Вот наша музыка, солдат -

Иди за ней!

И в час, когда осядет прах

На развороченных мирах,

Когда обуглятся в кострах

Бездомных дней

Слова - суровы и нежны

Последней меркой тишины -

Вот наша музыка, монах -

Останься в ней!

Серый день, как бумажный флот,
Напоследок моргнул в тумане...
Ну, а если опять придет -
И еще безумней обманет?

Пред тобою была - земля -
Что ты выбрал? Попросту - лужу.
Ну, а если - сейчас - с нуля? -
Ну, а толку-то? - стал лишь хуже.

Жизнь, летящая в пыль - лети -
Лейся - ранься о судеб сучья!
Что ж себя так просто простил?
Что ж себя так бережно мучил?

Наспех, набело, навесу -
Все к чему-то себя готовил...
Но, душа, если завтра - суд? -
Суд о каждом жесте и слове.

Если вскроется все, что здесь -
Ненарочно - средь прочих шуток... -
Что тогда?... Но минута есть -
Не сгуби хоть эту минуту.

Да, все простил. Земля - почти пустыня -

Наверно, эта жизнь дана в награду

За несложившееся слово "ныне" -

Терпи, глотай полночный плеск полыни -

И крючковантый почерк листопада...

Да, все простил - но что же стало с миром? -

И кто же я, чтоб отвечать за это?

Скрипи, хитин дурацкого мундира!...

Но - может... - отобрать у них рапиру -

И на галерке отловить Лаэрта?...

Холодней и безвестней,

чем ночь в недопитом бокале,

Понимая, что поздно -

но с дрожью касаясь земли -

Умираем за песни,

которые в нас отыграли,

За те страшные звезды,

что наши пространства сожгли.

Не нашедшие бухты

в безсильно измятой постели,

Мы ли вправе

цеплятся за в пену избитое имя свое?

Так умрем же за буквы,

что в наших ушах просвистели,

На ладони оставив

глупейшие точки от Ё!

Все иссякло - но мне бы -

хотя бы последнюю смелость,

Чтоб в дрожащие губы

зари окунуться, спеша -

Я бы умер за небо,

в которое - так неумело -

Так блаженно и глупо -

все время стучалась душа...

Не нам выпал жребий,

Не нам пробил час,

В пылающем небе

Купающий нас,

Но - помним, но - копим,

Но - в порах храним -

На кончиках копий

Сверкающий Рим -

И - вечер, что выжал -

Не мякоть веков -

А очи Парижа

На грани штыков!

И - смолкни, минута! -

По клеткам доски -

России - и Смуты -

Застыли полки -

Вам, черные гвельфы,

Что одурь тех дней,

Когда мы из Эльбы

Поили коней? -

Вам наши седины -

Лишь басня, лишь прах -

Но жив гибеллина

Орлиный замах!

Не ведаю, скоро ль -

Но перед концом -

Мы в брызгах Босфора

Умоем лицо -

Мы много испили

Несбывшихся карт -

Но - к сводам Софии

Прорвется штандарт -

И там лишь - впервые -

На мраморный пол

Склонит свои выи

Двуглавый орел. 

Раз ушла, не надо вестей -

Будь слепящей точкой в ночи,

По звенящим стыкам путей

Свой бродячий век отстучи,

Не забудь покинутый дом,

Не оставь оброненный смех -

Но сама - останься дождем -

Дождь в себя принимает всех,

Дождь прощает то, что прошло,

Но - тепла билетик храня -

На лету целует в стекло

Мир, вертящийся без меня;

Жизнь пройдет, как зубная боль,

Сквозь нее - дворами - идя,

Как еще остаться собой - 

Кроме хрупкой маски дождя? -

Как еще, сдавая судьбу,

Поклониться тени врага -

За бумажный венчик на лбу,

За неструганный крест в ногах?...

Ты, время, устало? - Присядим

на краешек рва,

Да - помню - конечно же снилось -

но вытрем глаза -

Как масло, в потухшей лампаде,

иссякли слова -

А то, что под сердцем теснилось,

опять не сказал!

Сквозь лестниц звенящие марши

ответь на вопрос -

Уже бесполезный...

Дорога светла и пуста -

Лишь стал на мгновение старше -

и дальше понес

Неназванность бездны

на жалобно-лживых устах...

Ну вот и открылась завеса...

Прости, постаревшее завтра,

Прости, желтоватая кромка

Над нами мелькнувшего дня!

Кончается странная пьеса,

Сквозь дождь улыбается автор,

И время - прозрачно и ломко -

Звучит, оставляя меня

Над медленно тающей картой

Безумно усталого света,

Где косо просыпаны строки,

Как иглы дождя по воде -

Прости уходящих со старта

В слепящую пену сюжета -

Пусть хищный прищур одиночки

Тебя не оставит в беде!

Прости отыгравшие нами

Шершавые пальцы земного,

Не верь запоздалым признаньям -

Ведь мир наш ужасно не нов! -

Неси, как пробитое знамя -

Храни, как предсмертное слово -

Негромкую прозу изгнанья

Под толщей растерянных строф...

Было ль? Было, - зажило,
да так, что рубца не осталось -
Лишь уносит светило,
как погасший кинжал, леденящую жалость;

Пусть заката сетями
нам уже не сдержать отмелькавшее лето -
Сохрани под ногтями
хоть пылинку растаявшей утром планеты!

Да, так сладко, так мило -
но, послушай, наверное больше не надо
Нами юного мира,
пролиставшего наши сердца листопада -

Выйдем вместе - а дальше -
по разные стороны алого неба -
Горькой капелькой фальши
по едва кисловатым устам все сказавшего хлеба,

То, что знают в могиле,
от спешащего взора причудливо свито,
Но скажи, как мы жили -
если все - так красиво и дешево - нами изжито?

Спите, старые вещи -
мы вновь не смогли
Дописать современность
цепочкой следов,
Лишь неярко заблещет
в прекрасной пыли
Ускользнувших сквозь стены
чужих городов -

То, что хрупкое сердце
спешило прочесть,
Что по веточкам тела
на небо взошло -
То, что вымолвить смерти,
у каждого есть -
Только как это сделать
легко и светло?

Как растаять без боли,
без дыма сгореть?
Как нащупать дорогу
сквозь речи пески -
Ту, что выйдет с тобою
на шаткую твердь -
Что окажется много
длиннее строки...

Все. Теперь присядь - и при всех скажи:

Для чего так мило - и мимо - жил?

Посмотри - над полками пыльных книг -

Как звезда, взошел самым длинный миг -

И уже - сквозь толщу нелепых строк -

Пронеслось, что попросту вышел срок,

И - к чему проклятые сборы в путь -

Если искры главного не вернуть?

Мы сожгли немало ночных светил,

Но спустился день - ухожу - прости -

Пусть прошепчут стылым полям столбы:

Он ушел за мучительным счастьем быть...

Над головой, как волны,

Сошлись больные сны -

Давай распашем полночь

Косым куском луны,

Усталых истин сети

Подняли горький смех -

Давай посеем ветер -

Давай, один на всех -

И сквозь него обнимем

Все мировое зло -

Давай оставим имя -

И горькое число,

Давай оставим жалость -

И - равнодушней - в путь -

Сквозь все, что нам осталось

Еще разок вдохнуть.

Жизнь осталась - я снова сослан

Под свинцовых закатов грозди,

В мир, в котором взрослеют сосны -

И все ярче ржавеют гвозди.

Как мы живы? А сам попробуй -

Только пыльной душой не шаркай -

Где стальное колечко гроба

На стареющих пальцах Парки?

Я вернулся - боюсь, надолго -

Спас ботинки, пройдя по бровке.

Вой, последняя нота долга! -

Цыц, последний патрон в винтовке! -

Я еще слишком долго не был

Там, где памяти кости ноют -

Так ласкай, ледяное небо,

Просоленные снасти Ноя...

Смолкни, памяти полк,

застопчи догоревшие сны,

Как в тоску откровений

взойди в предрассветную млечность -

Каждый день - это долг,

это звонкая капля вины

Перед бездной мгновений -

и знак на пути в бесконечность.

Каждый миг - это пот,

седина и тяжелая соль,

Это в хрупких глубинах

дождя исчезающий мостик -

Все на свете пройдет,

только сердца звенящая боль

Будет преданной псиной

хранить почерневшие кости...

Когда рассеется 

чужого неба гарь,

Когда все скажется

в пустой зрачок бокала -

Пускай не верится -

но снова все, как встарь -

Пускай не вяжется -

но снова все сначала.

Не веря компасу,

наощупь, наугад -

На дно истории -

как тающие страны -

Вот пропасть конусом -

литературный ад -

О чем мы спорили

с песком его романов?

За все, что брошено,

отмерится сполна -

В четыре стороны -

надежды и печали -

Лишь судеб крошево

сверкает нам со дна,

Да строчек вороны

Чего-то раскричались...

Видишь, мир синеет

Сквозь пыльной аллеи остов,

Предвкушеньем мая,

Как корку, пронзая нас -

Может, все сложнее,

Но ты попытайся просто -

По земле, хромая,

И в землю - без лишних фраз.

Наш чистейший вечер

В кострах тишины сгорает -

Что поделать? - снова

Нащупаем дно свое...

Будет все - и встреча

В соленом предверьи рая,

А пока - лишь слово

На памяти острие.

Будет все - и ада

Бездонно-немые ночи -

И земля, краями

Черпнувшая толщу лет -

А пока не надо -

Еще холодней отточен,

Над тобой зияет

Все тот же неверный свет!

Вот и все - цепочка следов
По лиловым стогнам земли -
Ярче проседь тщетных трудов,
Четче горечь спешных молитв.

Помолчи, присядь, разберись -
Для чего истратил года
На горбатой дороге ввысь -
А пришел - понять бы куда!

Пережил рассвета позор?
Ну а дальше - дела просты -
Эх, впивайся сердца топор
В корабельных сосен хребты!

Не ленись - уже тает лед,
Уже крошится терпкий мрак -
Надо заново строить флот -
Надо заново вышить флаг -

Превозмочь прекрасную боль -
Переплыть океаны книг -
И пойти в безсмысленный бой -
И не сдаться в последний миг.

Давно пора б отступить,

Потуже свернуть знамена -

И спрятать их под кроватью

На случай будущих битв -

Притихнуть, не торопить

Больных стихов обреченность -

И бедной памяти платье

Безстыдно не теребить!

Давно пора бы понять,

Что пули промчались мимо,

Что сердца повадки птичьи

Съедает безсилья ржа -

Не выхватить, не обнять

Тот миг, которым хранимы -

И в решете кавычек

Чужого не удержать.

Пора дотратить гроши

Давно померкших событий -

И пусть проклятым чернилам

Достанется прежний пыл -

Куда теперь-то спешить?

Меч вечности ветер вытер -

Жизнь медленно отступила -

И я за ней отступил...

О чем писать? Весна опять
Застыла к нам спиной,
Дождя усталый карандаш
Дочерчивает круг,

В свои тугие 35,
Как старый пес, больной,
Я все равно бездонно Ваш,
Мой незнакомый друг.

Да, так бывает - в Светлый День
Мучительно-темно,
Но, пережившие страну,
Умеют пережить

И эту городскую лень,
И скверов домино -
И все, приставшие ко дну,
Кусочки милой лжи...

Не сомневайтесь - нам дано -
Еще - в который раз -
Слегка по-новому прочесть
Молчанье старых книг -

Так пьем иссохшее вино -
За то, что дышет в нас!
За то, что было - будет - есть -
За меркнущий язык

Нечеловеческих полей,
Покинутых скитов,
Слепящих вирш, бетонных слез,
Размашистых комет!... -

За стройность мертвых кораблей!
За то, что слаще слов!
За самый Правильный вопрос -
За самый Наш ответ!

Оставь, какой сегодня Рим? -
Довольно, не смеши -
Забудь нелепую игру
В эпоху и судьбу!

Мы все красиво говорим,
Все чувства тормошим -
И тупо грузим лунный грунт
На старую арбу -

Но ехать некуда - пойми -
Нам просто не дано
Другого, кроме поздних слез
По высохшей реке -

Стал крохотным и скользким мир -
В нем все разрешено -
Но пусть заблещет в полный рост
Наш замок на песке!

Пусть в нем скучает паладин,
Хранит свои мечты,
Уходит в толщу вещих книг -
На дно их добрых глаз, -

Всегда влюблен, всегда один... -
Но что ж придумал ты? -
Ведь замку жить всего лишь миг! -
Да, миг - но после нас.

Зачем тебе тот звон оков,
Тот лед подземных рек,
Тот темный, терпкий виноград
Из мертвых городов?

Я больше не пишу стихов -
Я просто человек,
Я просто вынес в лунный сад
Золу чужих следов.

Я - снова то, чем раньше был -
И буду до конца -
Лишь недоигранная роль,
Лишь рокот вдалеке,

Лишь сгусток тающей судьбы!
Но что же тень венца,
Как страусиное перо
Осталась на щеке?

Зачем тебе, скажи, веков
Мучительная сласть?
Зачем еще картонный ад
В простом земном аду?

Я не хотел писать стихов -
Когда моя бы власть -
Я б просто вышел в снежный сад -
И умер на ходу.

Прости, усмешка узких уст,
Зачем же так бездарно?
Мы много ль прожили, спеша,
Гоня чужие дни?

Но снова вечер наг и пуст -
Лишь памяти пожарный
Несет сквозь дым тебя, душа -
Прости и помяни.

И пусть уронит горький рот
Искусанное слово,
Пусть с нами будет - что-нибудь -
Ты старое прости.

Уже пора - стреляй, Эрот -
Ты промахнешься снова!
Ведь я давно собрался в путь -
Да некуда идти.

Давай присядем, как тогда,
Договорим, дотравим
Давно издохший анекдот -
Конечно, невпопад!

Да, все сгорело - не беда -
Ведь мы еще добавим!
Ведь нам дано одно "вперед" -
И никаких "назад".

Почти пора - взойдя на памяти помост,
Ты можешь осмотреть в последний раз
Тускнеющую гладь твоих земных скитаний,

Но нищей осени последний яркий грозд
Попробуй не гасить хоть час
В тот безконечный день, когда меня не станет.

Но неужели я сумею так - уже всерьез,
Не щурясь, посмотреть в огонь бездонных глаз?
И что? - какая жизнь? - прочтется в их сияньи?

А если - вновь - в упор - как встарь,
Как можно звонче, не старея -
Лети, меняй на тот февраль
То, что не выдалось в апреле!

Как можно дольше не спеша,
Роняй измученные числа,
Разговоренная душа...
Еще дышать? Не вижу смысла -

Я слишком преданно хранил
До пены выжатые даты.
Ну, что же - пей - вот целый Нил
Напитка, сладкого когда-то...

Мой неназванный грех -
Неспособность любить и летать,
Неизбежность устало-теснящейся крови -
Увы! -
Здравствуй, жизнь - братство всех,
Кто дышал - и сумел дочитать
Нашу робкую повесть
Хотя бы до третьей главы!

Как ты просто смогла
Все на свете продать за гроши!
Как ты тонко остыла,
Оставив постылым векам
Два осколка стекла
От разбившейся в брызги души!
Врут чернила -
Но теплится милого пепла строка...

Снова - в постылые разговоры,
Снова - в слепящую мишуру.
Где на земле еще блещут горы?
Где хоть бы скользкая тень опоры?
Где ты, блаженное войско - 40
Дней, уводящих за звездный круг?

Мы вас торжественно растеряли,
Робко расставили по углам -
И - перепачкали, примеряя...
Время смыкается, затворяя
Тихих шагов не вкусивший храм.
Или... вы просто приснились нам?...

Что скажешь, истраченный друг?
Нас двое в земном океане.
Где груды скитаний?
Где камушки горьких наук?
Лишь в гранях минут все отчетливей вечности круг,
И, тая, сквозь пальцы раскинутых рук
По капле уходит сиянье...

Что скажешь? Как выбрали дом, не имея ключа?
А - если суровей и проще -
Как выбрали то, о чем лучше лукаво смолчать?
Мне тесно - у мира кончается площадь,
Костяшками пальцев в созвездья стуча,
Предзимней луны ледяная свеча
Нежней озаряет судеб облетевшие рощи...

Еще разок посметь,
Еще разок - не смейтесь -
О том, что слышит смерть,
О том, что выше смерти.

Пусть тесной плоти пот
Иссякнет, как тетрадка -
И лишь тогда - придет -
Как бережно... как кратко...

Не раня, не спеша -
Как небо вдоль металла.
Теперь рыдай, душа -
Ты главное узнала -

И главное - прошло -
Обыденно, как лето...
Прости меня, тепло
Оставленного следа!

Все как-то, все слегка -
И мера мира взята...
Храни тебя рука
Огромного заката!

Слова как умерли,
А если - без меня
В суровый, пыльный путь
Творца и человека?...

Раздвинем сумерки,
Присядем у огня,
Поделим как-нибудь
Прохладный пламень меха -

Кто тихо жил, тот знал,
Что вечное придет -
В невидимую щель
Событий просочится,

Труби, труба, финал!
Вздымайся, тело вод!
Лети, корабль, на мель,
Как городская птица!

Ну, что же - так всегда -
У серого огня
Доигрываем жизнь
Последней белой шашкой -

Что будет - не беда -
Вот только, без меня...
Но ты смелей - держись! -
В ночи - в одной рубашке -

За тем, что позовет,
Что не устанет ждать -
И отмеряет всем
Мучительно, подспудно -

Тугую сладость сот,
Тускнеющую прядь -
И снов - хоть полный шлем -
Шемяще-безразсудных...

Гори негасимо,
Как грань сентября -
Над брошенным мимо,
Над сказанным зря -

О бездне, о небе -
Устами в уста -
Свой стершийся жребий
Из сердца достав,

Неси под жестокий
И пристальный свет
Те судьбы, те строки,
Которых все нет,

Ту слабость, что канет
В колодец лица -
Сквозь эхо, сквозь камень,
Сквозь капли свинца -

В те устья, где сети
Расставила боль...
В то утро лишь ветер
Придет за тобой -

И, бережно теплясь,
Сорвется с виска -
Та самая - в пене и пепле -
Строка.

Все, что слышано где-то,
Забылось. По-прежнему - вторник.
Дай мне, старая, руку -
И в путь по лукавым мирам!

Все, что пелось - отпето,
И - снова - счастливый затворник,
Ты вернулся в сурового духа
Поруганный храм.

Как лохматые четки,
Струятся неверные строки,
Отбурлившей стихирой
Вздымается пыльный закат -

Век блаженно-короткий,
Лети! Мы вовек одиноки,
Как громады потухшего мира
Над кромкой песка.

Мы случайные дети
Того, что сгорит без остатка,
Но - разложим-ка крошки -
И справим свои сентябри -

Ведь - быть может - столетья
Притихнут над нашей тетрадкой -
И по нашим дорожкам
Проходут, замирая, цари.

Не беда, не печаль -
Это что-то больней.
Прочь, слепящая сталь
Набегающих дней!

Прочь, шипящая муть
И побед, и утрат -
Вот в вечернем дыму
Розовеющий сад,

Вот - колечками - дым
Четверговой свечи -
Только с сердцем своим
Не слукавь, не смолчи -

Ведь настанет - стеной,
И кто спросит - смогли б
Биться той же весной
В толщу тех же олив?

Просто где-то вдали
Уже начат отсчет,
Просто чаша земли
Не допита еще -

И, над ней трепеща,
Ни о чем не моли -
Просто тихо прощай
То, что тихо болит...

Меркнет памяти зал,
Осыпается злато с гробниц,
Сердца ржавый засов
Запирает вчерашний Овидий...

Да, конечно лобзал
Обожженные губы столиц,
Да, над чашей лесов
Их конечно слегка ненавидел!

Испечен - и остыл
Твой - внезапно приевшийся - хлеб,
Твой лазурный кристалл
Помутился от соли и пота...

Ты достаточно жил,
Чтоб оставить следы на земле,
Ты немало читал,
Но конечно не понял ни йоты!

Но теперь приходи
В самый светлый из бывших дворцов,
Пусть последняя роль,
Подступая, задует тревогу -

Так и надо - один -
Только искры рассвета в лицо -
Только давняя боль -
И ненужные вещи в дорогу...

Среда

Истерлась ткань времен. Довольно - сбросим маски,
Возьмем суму и меч, печали монолит -
И кисловатый вкус давно померкшей ласки...
Мелеют ноты, замирают краски
Пред тем, что нам сейчас безмолвно предстоит.

Развейся, пыль чудес - уже не надо чуда,
Теперь - лишь ночь и день, лишь древо и металл -
Вставайте, Петр, Андрей... Пора - идем отсюда -
В тот самый сад. Как ты спешишь, Иуда -
Как все же ты хитро, как тонко рассчитал! -

И так ошибся...

Все равно уйдешь,
все равно вовек не ответишь -
Просто таят строки,
а новых - не бейся - нет,

А в карманах - дождь,
за подкладкой штанов - ветер,
На губах - жестокий,
скользкий весенний свет.

Но пора простить,
как последнюю чашку выпить,
Искупавшись в свете
растратившей все души,

Мы уже в пути -
да, Иосиф, опять Египет -
Так что свой билетик
выбрасывать не спеши!...

Но пора забыть
и устало раскрыть объятья,
Так лети ж скорее
сквозь сладостно-странный мир,

Шарабан судьбы!...
Да, Иосиф, все это - братья -
Просто мы стареем,
Они - остались детьми...

Все равны пред ночью,
пред тусклой усмешкой смерти,
Но - отпив безлунность,
как давней любви глоток,

Мы пойдем сквозь площадь,
неся на на беззвучном сердце
Непокорной юности
выцветший лоскуток...

У всего земного есть тень и срок.
Как на свете много плохих дорог!

Но судьба одна, и душа - одна -
И всего страшнее - ее цена,

И всего безмолвнее - серый Стикс,
Уносящий в полночь остывший стих.

Но когда б ты видел, как пуст и лжив
Миг, в котором ты собирался жить,

И когда б ты мог позабыть звезду,
Что, пронзая землю, блестит в аду -

И под ней черней - навсегда одна -
Над землей отчаянья - тишина.

Небо - кубком, закат - розой,
Предвесенние дни - вскачь
(Если нам не даны слезы,
То хотя бы без слез - плачь)

Растревожены чувств звери,
Воздух гибок, и свет - дик
(Если ты не умел верить,
То хотя б до конца жди)

Как сгорающий март красен,
Как он сладко сердца ест!
(Но куда ты идешь, Спасе,
Неужель и на нас - крест?)

Но - последний мазок грима,
Но - хотя бы разок - сметь...
(Неужели пройдет мимо -
И без нас победит смерть?)