То ли мерзлой звездой, то ли меркнущей степью хранима
От той розовой боли, которую больше не жаль -
Ты сойдешь на перрон - и по стогнам вчерашнего Рима,
Мой тускнеющий жребий в холодной ладошке держа,
А мой жребий безумен, как жребии всех одиночек,
Что вбегают из мрака и, шаркая, сходят во мрак -
Что же могут поправить мерцания нескольких строчек -
Даже если в них что-то не так?
Так зачем же мы шумно ползем между серыми днями,
Чем мы бредим - кометой? Дымящейся точкой вдали?
Неужели так важно - раскрасить цветными огнями
Путь от женского чрева - до чрева земли?
А земля все отчетливей, площе, безвидней, безбожней...
Голь осеннего света, слепому бродяге скажи,
Ты ль звала нас в погоню за тем, что еще невозможней,
Что еще мимолетней,
чем жизнь?
От той розовой боли, которую больше не жаль -
Ты сойдешь на перрон - и по стогнам вчерашнего Рима,
Мой тускнеющий жребий в холодной ладошке держа,
А мой жребий безумен, как жребии всех одиночек,
Что вбегают из мрака и, шаркая, сходят во мрак -
Что же могут поправить мерцания нескольких строчек -
Даже если в них что-то не так?
Так зачем же мы шумно ползем между серыми днями,
Чем мы бредим - кометой? Дымящейся точкой вдали?
Неужели так важно - раскрасить цветными огнями
Путь от женского чрева - до чрева земли?
А земля все отчетливей, площе, безвидней, безбожней...
Голь осеннего света, слепому бродяге скажи,
Ты ль звала нас в погоню за тем, что еще невозможней,
Что еще мимолетней,
чем жизнь?